НАВОДНЕНИЕ
Несколько дней путники шли прямо на юг. Фермы попадались всё реже и реже и, наконец, исчезли. Вокруг до самого горизонта тянулась степь. Даже дичи было мало в этих пустынных местах, и Льву приходилось долго рыскать по ночам в поисках добычи. Тотошка не мог сопровождать Льва в его продолжительных прогулках, но тот, возвращаясь, всегда приносил приятелю кусок мяса в зубах.
Путники не смущались трудностями и шли вперёд да вперёд.
Однажды в полдень их остановила широкая река с низкими берегами, покрытыми ивами. Все озадаченно посмотрели друг на друга.
– Будем делать плот? – спросил Железный Дровосек.
Страшила скорчил отчаянную гримасу: он не позабыл приключение с шестом по дороге в Изумрудный город.
– Уж лучше бы нас перенесли летучие обезьяны, – пробурчал он. – Если я опять застряну посреди реки, то спасать меня некому: здесь аистов нет.
Но Элли не согласилась. Она не хотела тратить последнее волшебство золотой шапки, когда неизвестно, какие трудности ещё встретятся на пути и как их примет Стелла.
Железный Дровосек сделал к вечеру плот и компания поплыла через реку. Страшила действовал шестом осторожно, держась подальше от борта. Зато Железный Дровосек работал из последних сил. Река оказалась мелководной и тихой, путники благополучно переплыли её и вышли на плоский и унылый берег.
– Какое скучное место! – заявил Лев, сморщив нос.
– И переночевать-то негде, – молвила Элли. – Идёмте вперёд.
Не прошли путники и тысячи шагов, как перед ними снова блеснула река. Они были на острове.
– Скверное дело! – сказал Страшила. – Очень скверное дело! Придётся вызвать летучих обезьян, пикапу, трикапу!
Но девочка, рассчитывая утром обогнуть остров на плоту, решила переночевать здесь, так как было уже поздно. Собрали сухой травы и устроили ей сносную постель. Поужинав, Элли легла под надёжной охраной друзей. Льву и Тотошке пришлось провести ночь с пустыми желудками, но они смирились с этим и заснули.
Страшила и Железный Дровосек стояли около спящих и смотрели на берег реки. Хотя один имел теперь мозги, а другой сердце, всё же они никогда не уставали и не спали.
Сначала всё было спокойно. Но потом на горизонте блеснула зарница, за ней другая, третья. Железный Дровосек озабоченно покачал головой. В стране Гудвина грозы случались редко, зато достигали неимоверной силы. Грома ещё не было слышно. Восточный край неба быстро темнел: там громоздились клубы туч, всё чаще озаряемых молниями. Страшила глядел на небо в недоумении
– Что там такое? – бормотал он. – Не Гудвин ли зажигает спички?
Страшила за свою недолгую жизнь ещё не видал грозы.
– Будет сильный дождь! – сказал Железный Дровосек.
– Дождь? А что это такое? – с беспокойством спросил Страшила.
– Вода, падающая с неба. Дождь вреден нам обоим: с тебя смоет краску, а я заржавею.
– Ай-яй-яй-яй! – замотал головой Страшила. – Давай разбудим Элли?
– Подождём немного, – сказал Железный Дровосек. – Мне не хочется её беспокоить: она устала сегодня. А гроза, быть может, пройдёт стороной.
Но гроза приближалась. Скоро тучи закрыли полнеба, заблистали молнии и раскаты грома явственно донеслись до слуха дозорных.
– Что это там шумит? – в испуге спрашивал Страшила.
Но Железному Дровосеку некогда было объяснять.
– Плохо дело! – крикнул он и разбудил Элли.
– Что такое? Что случилось? – спросила девочка.
– Приближается страшная гроза! – закричал Дровосек.
Лев тоже проснулся. Он сразу понял опасность.
– Скорее вызывай летучих обезьян, иначе мы погибли! – заревел он во всё горло.
Испуганная Элли, нетвёрдо держась на ногах, начала говорить волшебные слова:
– Бамбара, чуфара…
У-ар-ра!.. – яростно взвизгнул налетевший вихрь и сорвал золотую шапку с головы Элли.
Шапка взлетела, белой звёздочкой мелькнула во мраке и исчезла. Элли зарыдала, но громовой раскат, раздавшийся над головами путников, заглушил её рыдания.
– Не плачь, Элли! – заревел ей в ухо Лев. – Помни, что я теперь храбрее всех зверей на свете!
– Помни, что у меня чудесные мозги, наполненные необычайными мыслями! – прокричал Страшила.
– Помни о моём сердце, которое не стерпит, чтобы тебя обидели! – добавил Железный Дровосек.
Три друга встали вокруг Элли, мужественно готовясь встретить натиск бури.
И буря грянула! Налетел ветер. Косой дождь больно хлестал Льва и Элли крупными каплями. Лев встал спиной к ветру, расставил лапы, выгнул спину. Под ним оказался уютный шалаш, куда забрались Элли и Тотошка, спасаясь от ливня.
Железный Дровосек взялся за маслёнку, но махнул рукой: спастись от ржавчины при таком ливне можно было только в бочке с маслом.
Страшила, насквозь промоченный дождём, сразу отяжелевший, имел самый жалкий вид. Своими мягкими, непослушными руками он защищал от дождя краску на лице.
– Так вот что такое дождь! – бормотал Страшила. – Когда порядочные люди хотят купаться, они лезут в воду и вовсе не нуждаются в том, чтобы кто-то невидимый поливал их сверху. Как только вернусь в Изумрудный город, объявлю закон, запрещающий дожди…
Гроза не переставала до утра. При первых лучах рассвета путники с ужасом увидели, как косматые волны вздувшейся реки заливают остров.
– Мы утонем! – закричал Страшила, закрывая рукой полусмытые глаза.
– Держитесь крепче! – ответил Железный Дровосек, стараясь перекричать шум бури и плеск волн. – Держитесь за меня!
Он расставил ноги, врыв их в песчаную почву и крепко опёрся о топор. В таком положении он был непоколебим, как скала. Страшила, Лев и Элли вцепились в Железного Дровосека и застыли в ожидании.
И вот, крутясь, налетел первый вал и накрыл путников с головой. Когда он схлынул, среди воды стоял Железный Дровосек, а остальные цеплялись за него с мужеством отчаянья. Железный Дровосек заржавел и теперь никакая буря не сдвинула бы его с места. Но остальным приходилось плохо. Лёгкий Страшила весь был на поверхности воды, и волны бросали его во все стороны. Лев стоял на задних лапах, отплёвываясь от воды. Элли барахталась в волнах, охваченная ужасом.
Лев увидел что девочка тонет.
– Садись на меня, – пропыхтел он. – Поплывём на ту сторону реки! – и он опустился перед Элли на все четыре лапы.
Собрав последние силы, девочка вскарабкалась на спину Льва и судорожно вцепилась в мокрую косматую гриву. Тотошку она крепко держала левой рукой.
– Прощайте, друзья! – проревел Лев и оттолкнувшись от Железного Дровосека, заработал лапами, мощно рассекая волны.
– …щай! – слабо донёсся отклик Страшилы, и Железный Дровосек исчез во мгле.
Лев плыл долго и упорно. Силы покидали его, но смелость играла в его сердце и, гордый собой, среди разыгравшейся бури он испустил грозный рык. Этим торжествующим рёвом Лев хотел показать, что он готов погибнуть, но ни одна капля трусости не закрадётся в его смелое сердце.
Но что за чудо?
Из влажной мглы послышался ответный рёв Льва.
– Там земля! Туда! Туда!
С удесятерённой силой Лев бросился вперёд и перед ним зачернел неведомый высокий берег. Ему отвечал не Лев, а эхо!
Лев выбрался на землю, опустил окоченевшую Элли, обнял её передними лапами и стал согревать её своим горячим дыханием.
Страшила держался за Железного Дровосека, пока намокшие руки ещё служили ему. Потом волны оторвали его от Дровосека и повлекли, качая, как щепку. Умная голова Страшилы с драгоценными мозгами оказалась тяжелее туловища. Мудрый правитель Изумрудного города плыл вниз головой и вода смывала последнюю краску с его глаз, рта и ушей.
Железный Дровосек ещё виделся среди волн, но поднимающаяся вода заливала его. Вот лишь воронка осталась над водой, но потом скрылась и она. И неустрашимый и добродушный Железный Дровосек весь исчез в разбушевавшейся реке.
Элли, Лев и Тотошка три дня ожидали на берегу спада воды. Погода была прекрасная, солнце ярко светило, и вода убывала быстро. На четвёртый день лев поплыл к острову. Элли сидела на его спине с Тотошкой в руках.
Выйдя на остров, Элли увидела, что река покрыла его илом и тиной. Лев и девочка пошли в разные стороны, наудачу. И скоро впереди показалась бесформенная фигура, облепленная илом и опутанная водорослями. Нетрудно было узнать в этой фигуре Железного Дровосека. Лев примчался на зов Элли огромными прыжками и разбросал засохшую грязь и тину.
Непобедимый Железный Дровосек стоял в той же позе, в которой остался посреди волн. Элли пучком травы тщательно оттёрла заржавевшие члены Дровосека, отвязала от его пояса маслёнку и смазала ему челюсти…
– Спасибо, милая Элли, – были первые его слова. – Ты снова возвращаешь меня к жизни! Здравствуй, Лев, старый дружище! Как я рад тебя видеть!
Лев отвернулся: он плакал от радости и спешил вытереть слёзы кончиком хвоста.
Скоро все суставы Железного Дровосека пришли в действие, и он весело зашагал рядом с Элли, Тотошкой и Львом. Они искали плот. По дороге Тотошка бросился к куче водорослей, принюхался и начал разрывать её лапами.
– Водяная крыса? – спросила Элли.
– Стану я беспокоиться из-за такой дряни, – с пренебрежением ответил Тотошка. – Нет, тут кое-что получше!
Под водорослями что-то вдруг блеснуло и к великой радости Элли, показалась золотая шапка. Девочка нежно обняла пёсика и поцеловала его в мордочку, измазанную тиной, а шапку спрятала в корзинку.
Путники нашли плот, крепко привязанный к шестам, вбитым в землю. Очистив плот от грязи и тины, они поплыли вниз по реке огибая остров на котором потерпели бедствие. Миновав длинную песчаную косу, путешественники попали в главное русло реки. На правом берегу виднелся кустарник. Элли попросила Железного Дровосека править туда: она увидела на кусте шляпу Страшилы.
– Ура! – закричали все четверо. Скоро нашли и самого Страшилу, висевшего среди кустов в причудливой позе. Он был мокрый и растрёпанный и не отвечал на приветствия и расспросы товарищей: вода начисто смыла у него рот, глаза и уши. Не удалось найти только великолепную трость Страшилы – подарок мигунов: очевидно её унесло рекой.
Друзья вытащили Страшилу на песчаный берег, вытрясли солому и разостлали на солнышке, развесили сушить костюм и шляпу. Голова сушилась вместе с отрубями: вытряхивать драгоценные мозги девочка побоялась.
Когда солома высохла, Страшилу набили, голову поставили на место и Элли вытащила из-за пояса краски и кисть в непромокаемой жестяной коробочке, которыми она запаслась в Изумрудном городе.
Элли прежде всего нарисовала Страшиле правый глаз, и этот правый глаз дружески и очень нежно подмигнул ей. Потом появился второй глаз, а за ним уши и Элли ещё не закончила рот, как весёлый Страшила уже пел, мешая девочке рисовать.
– Эй-гей-гей-го! Элли опять спасла меня! Эй-гей-гей-го! Я снова-снова-снова с Элли!!!
Он пел, приплясывая, и уже не боялся, что его увидит кто-нибудь из подданных: ведь это была совершенно пустынная страна.